Средства массовой информации России и мира облетела скорбная весть: на Волге затонул корабль БУЛГАРИЯ. Ужасающая трагедия! Которая отодвинула до полной невидимости странное для русского уха с названием корабля.
Булгария. Не Болгария, а Булгария. Что это за Булгария такая? Для того чтобы ответить на этот казалось бы совершенно очевидный вопрос (который почему-то никто не ставит), необходимо углубиться в историю.
До завоевания Казани Иваном Грозным не было на Волге народа под названьем татары! Был мощный древний народ булгары, который после победы Московского Княжества над соперниками и стремительного расширения Московии был переименован в татар. Кем? Не самим народом, конечно. Народы сами себя добровольно не переименовывают никогда. Тогда кем переименован? Конечно, центральной властью. Но почему переименован? С какой целью? Зачем потребовалось отбирать у народа его древнее имя и давать новое? Для чего это было сделано? Ведь без причин ничего не бывает. Кому это было выгодно, или, говоря по латыни, qui bono было и остается такое переименование?
А вот почему и вот для чего. Татарами называли народы, которые шли вместе с монголами на завоевание мира. Тех, кто сотрудничал с Чингиз Ханом и его (переводя на русский язык) маршалами, полководцами, наместниками, такими как, к примеру, Батый. Слово татарин в переводе на язык Великой Отечественной Войны и на наш с вами современный, обозначало коллаборационистов. Коллаборационистов с монголами. Их ставленников и приспешников. Ну а кто на северо-западной оконечности империи, созданной Чингиз Ханом, сотрудничал с монголами более, чем кто либо другой? Ответ: поначалу, со времен батыева нашествия — новгородские князья. Настолько сотрудничали, что Александр Невский даже побратался с сыном Батыя Сартаком (после чего они стали андами, аналог кровных братьев Кавказа и побратимов в России – но только в монгольской традиции). Затем, на первый план, победив Новгород и прочих соперников, вышла, как известно, Москва. Не только подавлявшая восстания городов Русских против монголов с помощь монгольских же войск, но и собиравшая для орды с русских городов дань. Именно благодаря тому, что Москва дань с русских княжеств по приказу Хана Орды для Орды дань собирала, а часть собранных денег оставляла себе (как нас с детства игриво учили учебники отечественной истории), она и возвысилась. Именно так: о том, что Москва собирала дань и часть ее оставляла себе, говорится в каждом учебнике отечественной истории, и Советском и современном. После падения империи чингизитов, а затем и Золотой Орды (являвшейся одним из улусов Монгольской Империи, простиравшейся от Кореи до Карпат! То есть была всего лишь одним из –пользуясь современной терминологией – федеральных округов Империи, только монгольской а не Российской. И даже не самым мощным и не самым богатым улусом-округом!!) Москва оказалась победительницей на образовавшемся громадном пространстве. Сначала победив соперников среди русских княжеств (двадцать пять лет гражданской войны с Галичем – немногие из читателей о такой гражданской войне в первой половине 15ого века слышали, не так ли, дамы и господа? А почему не слышали?? Почему о ней учебники отечественной истории не повествуют? Интерррресный вопрос!) а потом несколько раз жесточайшим образом наказав Новгород, в котором ганзейское право – читай право в обычном смысле этого слова – существовало столетия. Ну а затем – уже при Иване Грозном в 16 веке — победив волжских булгар и взяв Казань. После чего быстро распространившись до устья Волги и за Урал (победив европейским оружием – пушками — Сибирскую Орду и ее вооруженную в основном стрелами и саблями армию). Однако память о тесной связи Москвы с монголами и о том, что татарами, то есть ненавидимыми всеми коллаборационистами и приспешниками чужеземцев была Москва, стереть было трудно, почти невозможно. Поэтому для того, чтобы быстро растущее Российское Государство перестали считать татарами, назвали татарами несколько покоренных народов: на Волге, в Крыму, в Сибири. Дескать не мы татары – они татары. При жесткой – чтобы не сказать жестокой, при Иване Грозном и не только при нем – политике центральной власти сами эти народы не могли воспротивиться переименованию. С тех пор булгары стали татарами. Все эти унизительные поговорки типа “незванный гость хуже татарина” вот уже несколько веков обращены к ним. К булгарам (названных Москвою татарами именно для этой и подобных ей целей). Тогда как изначально они были обращены, разумеется, к Москве, собиравшей для Орды дань и наказывавшей непокорных с помощью монгольской же конницы. Тогда как волжские булгары ни к сбору дани, ни к наказанию от имени хана Орды непокорных княжеств и городов отношения не имели. А если сотрудничали с монголами, то не в пример меньше, чем Москва. Не больше и не меньше чем другие народы. И уж точно дани для Орды с окрестных народов, княжеств городов и деревень не собирали.
Московские князья в глазах остальных городов русских и всего региона были татарами. Москва назвала татарами другие народы, чтобы не на нее показывали пальцем как на коллаборационистов (то есть ненавидимых всеми врагов и изменников) с Ордой. Чтобы на других пальцем показывали как на врагов. Вот что за этим стояло и продолжает (как видим из названия потонувшего корабля) стоять по сей день. Так актуально, словно переименование булгар в татар было вчера.
Сказанное хорошо известно историкам. Хотя и не афишируется широко, чтобы не вызывать дискуссий, которые во всякий момент и в Российской Империи, и в СССР, и в современной России почему то оказываются несвоевременными. И вот вдруг на весь мир благодаря ужасной трагедии “выплавают расписные” как челны Стеньки Разина, плававшие в тех же краях, слова. Из ниоткуда – для русского уха странное, раздражающее как бы неграмотным написанием – вдруг появляется слово Булгария. Да еще прозвучав на весь мир. Как набат. Как молчаливый протест.
Когда в Казани так называли корабль, конечно, никто не думал о том, что название это прогремит по всем континентам. Это был протест тихий, как анекдоты Советской Власти, которые рассказывали шепотом на ухо. Горделивое, но тихое напоминание о своих корнях, которые не забыли. Что-то вроде слов, с которых начинается польский гимн (“Еще польска не сгинэла”). А также с точностью до языка (“Ще не вмэрла Украина”) и гимн Украинский. Направленные, между прочим, по тому же самому адресу.
Такая вот братцы и сестрицы история. Которую, как видим, заставить забыть за четыреста с лишним лет не удалось. А значит и не удастся.
И что же из этого следует?
На уровне самоопределения и исторической памяти народа, переименованного Москвой из булгар в татар, такое уважение к своим предкам и своей древней истории можно только приветствовать. Однако одновременно с этим встают другие вопросы:
- что именно стоит за возвращением проживающего на Волге народа, переименованного в татар, к своим древним истокам?
- Насколько попытка возвращения народу его исконного имени (проявившаяся на уровне названия корабля) определяет вектор развития региона и понимание населяющими его людьми своего будущего, прошлого и настоящего? Не в виде сообщений прессы и деклараций по телевидению, где (само собой) все чин чинарем и все как один за целостность Родины до последней пяди и сантиметра, а на уровне массового сознания. О котором в средствах массовой информации, как при советской власти о реальных проблемах Державы, не принято говорить. Вопрос до крайности интересный. И я бы даже сказал для России и ее территориальной целостности ключевой.
- Случайно ли, что термины типа “приказ Орды” (в смысле Москвы), “Вернулся из Орды” (то есть из поездки в Столицу) я вот этими моими ушами слышал не где-нибудь, а почему то именно и только в Казани?
- Не нужно ли вернуть волжским булгарам их исконное имя? Которое – как видим из названия злосчастного корабля – не забыто. Проблема лишь загнана в подполье, как большевики до Великого Октября. Однако может прорваться, как гнойник, в какой то, самый неподходящий с точки зрения интересов России и ее целостности момент. Так не лучше ли обсудить ее своевременно и как то решить? Потому что на фоне других Российских проблем проблема Татарстана – а на самом деле Волжской Булгарии – рано или поздно встанет. И дай то Боже, чтобы только на лингвистическом уровне.