Ученый или инженер – кто выше? или: почему в России науки развиты лучше чем технологии

Каждая страна имеет свои мифы, не только Древняя Греция. Однако в современном мире не враз поймешь, где миф, а где реальность. Иногда даже в самых проверенных временем убеждениях есть примесь легенды. И хотя легенды могут порой быть прекрасными и вдохновляющими, необходимо отделять их от реального положения дел, как плевелы от зерен.

В СССР бытовало убеждение, что ученый выше инженера. Что познание вечных законов природы важнее, чем конструирование на их основе трубопровода или телевизора. Что тот, кто построил новую модель в теории поля, должен быть ценим куда выше, чем тот, кто спроектировал мост. И что теоретик, предсказывающий будущее, выше экспериментатора, который получает те же результаты с помощью приборов и собственных рук. Я сам по образованию теоретический физик, то есть в прошлой жизни в почившем в бозе СССР был самой что ни на есть белой костью. Но давайте задумаемся: что здесь миф, а что – твердое основание?

Как остроумно сказал профессор университета Стони Брук Майкл Гурвич, «главное – это случайно не начать работать». Правда состоит в том, что эксперимент, конечно же, важнее теории. За исключением великих концепций наподобие теории относительности или квантовой механики. В подавляющем большинстве случаев экспериментатор прекрасно может трактовать свои результаты сам. Но каким образом в СССР могла возникнуть странная мысль, что теоретик важнее экспериментатора? Профессор Марк Азбель высказал гипотезу, что, поскольку большевики бесконечно уважали теорию марксизма-ленинизма, а материя была для них как бы всего лишь воплощением идеологии в явь и не более, они стали вообще ценить любую теорию выше, чем окружающую реальность, частью которой является эксперимент.

Возможно, все было проще: теория дешевле эксперимента. Дешевле нанять десять теоретиков, чем купить одну приличную установку. Легенды о том, что ученые выше инженеров, чрезвычайно вредны и разрушительны – не для науки, конечно, а для государства и экономики. Перенося эту логику на другие области, надо было бы считать, что Страдивари выше Паганини, потому он создал скрипку, на которой даже самые великие скрипачи всего лишь играют, а братья Люмьер выше Феллини и Чаплина по сходной причине.

Советские люди пребывали в иллюзии, что Академия наук может все. Если наши ученые атомную бомбу создали и человека в космос запустили, то стоит им засучить рукава и получить задание – и телевизоры конкурентоспособные с «Сони» сделаем, и автомобили более сверхпроходимистые, чем «Джип». Ни о дизайне, ни о маркетинге, ни о стоимости никто серьезно не думал. Запустить корабль на Луну – совсем не то же самое, что сделать миллион магнитофонов или кастрюль, которые бы покупали в Англии и США.

Над новой моделью кофеварки работает команда специалистов. Высокотехнологичные продукты создают огромные коллективы, в которых ученые не являются даже первыми среди равных. В фирмах США и Европы в отделе «research and development»* первому, как правило, выделяется в несколько раз меньше средств, чем второму. Но у нас было не просто обратное соотношение, а катастрофически обратное! Наука мирового уровня в СССР была, а технологий, создающих конкурентоспособные на мировом рынке продукты, не было вовсе. Пока границы были на замке, отсутствие технологической базы мирового уровня в России было не очень заметно. Но теперь, когда двери открыты, оказывается, что российских товаров в западных магазинах практически нет.

* Дословно research and development – исследовать и разрабатывать; отдел научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (Прим. ред.).

Неужели большевики были такими идиотами, что не понимали необходимости создания хороших товаров? Я на всю жизнь запомнил разговор с заведующим кафедрой, которому я представил мой первый проект, рассчитанный на получение финансирования: «Вы все хорошо написали. Я хотел бы сделать только одну поправку. Замените слова «будет сделано» на «исследование возможности». Проекты должны писаться так, чтобы отчитаться об их успешном завершении можно было в любой момент». Прелесть какая! Вместо «Полета на Марс» надо писать «Исследование возможности полета на Марс». Первое нереально, вторым можно заниматься вечно и отчитаться в любую микросекунду. И так работала вся страна.

Создавая отраслевые институты, министерства пытались сделать их производящими реальные технологии. Через какое-то время к названию каждого из Храмов технологий добавлялось слово «исследовательский». Превращение в исследовательское учреждение из технологического было веянием века и объясняет многие проблемы нынешней России.

К счастью, ситуация совсем не безнадежна. И главная возможность – в высоком уровне образования в России. Каждый год страну покидают десятки тысяч молодых людей, которые едут учиться на Запад. В Московском и Петербургском университетах на ряде факультетов эта цифра достигает 25% выпускников. Только в Нью-Йоркском университете около 4000 русскоговорящих студентов. Среди десяти лучших проектов Массачусетского технологического института за прошлый год более половины связано с русскими именами. Успешность в ведущих технологических центрах мира наших ученых и инженеров говорит о том, что наше образование, будучи дополненным американскими Masters или Ph.D. программами, может принести замечательные плоды.

Традиционно процесс отъезда с родины вызывает в России гнев, и его называют утечкой мозгов. И все наперебой предлагают методы борьбы с этим «негативным явлением». Но ведь что получается: сотни тысяч людей русской культуры получают образование в лучших университетах мира – и России это не стоит ни цента, ни рублика. Да это же колоссальный стратегический резерв! Китай на подобные программы тратит сотни миллионов долларов. А тут – даром! Дело за малым: собрать драгоценные капли. Мероприятие требует целенаправленных многолетних усилий правительства, привлечения частных инвесторов. Это несравненно дешевле и эффективнее, чем создавать кафедры технологий XXI века за счет внутренних ресурсов.

Как же привлекать русскоязычных интеллектуалов, находящихся за рубежом, в Россию? Это должно стать предметом самого серьезного обсуждения на всех уровнях. Необходимо создать систему, при которой студенты могут приезжать в Россию по приемлемым ценам на летний семестр (как это происходит в Германии, Франции, США). Надо, чтобы у молодых людей, обучающихся на Западе, связи с Россией не ослаблялись. Почему вдруг в США появилась целая лига «Клуба веселых и находчивых?» Потому что тяга к русской культуре, переданная родителями, не угасла. Надо организовывать туристические поездки в Россию для молодежи (такая система действует в Европе). Надо, чтобы приумножались дружеские и деловые контакты. В Китае подобная система обеспечила бурный подъем экономики.

Будем надеяться, что в XXI веке технологии в России не будут казаться чем-то второстепенным по сравнению с наукой. И что инженер в России будет цениться не ниже, чем ученый, хотя и те, и другие в шкале престижа сегодня в России стоят не слишком высоко. Но это уже другая проблема.

Ранее опубликовано:

Магаршак Ю. Ученый или инженер – кто выше? Известия науки, 2003.