Если не твоего ума дело, не суйся. Заповедь жизни Советского и Послесоветского Человека

Мой научный руководитель и учитель по жизни, член-корреспондент АН СССР Михаил Владимирович Волькенштейн

 

М. В. Волькенштейн (1912-1992)

 

в одна тысяча девятьсот семьдесят каком-то году с глазу на глаз рассказал мне о символичном событии, приключившимся с его другом, академиком Александром Евсеевичем БРАУНШТЕЙНОМ

	А. Е. Браунштейн. (1902-1986)

 

Который известен не только выдающимися работами в области биохимии. И не только тем, что в 1952ом году был представлен к Нобелевской Премии (хотя – что совершенно неудивительно - и не получил ее; странно что был представлен - если представление исходило не от зарубежных коллег, а от коллег по Академии Наук СССР). Но также и тем, что после убийства Михоэлса академик Браунштейн, человек немолодой и нездоровый уже тогда, пешком прошел из подмосковного санатория, в котором, не переставая работать, лечился, тридцать километров в еврейский театр ГОСЕТ на прощание с Соломоном Михайловичем, который, как было официально объявлено, "погиб в результате дорожного происшествия" (поезда не ходили из-за снежных заносов).

 

"Недавно Александра Евсеевича – рассказывал мне Волькенштейн, сидя за своим любимым столом в своем кабинете - впервые выпустили в капстрану. В Канаду. Где журналисты попросили выдающегося советского ученого дать интервью - и Александр Евсеевич не отказался. Человек мудрый и осторожный, он рассказал представителям капиталистической прессы о СССР и его миролюбивой политике, о руководящей роли КПСС и жизни советской интеллигенции в самой свободной в мире стране только самое лучшее, какое было возможно вообразить. Безукоризненно себя в капиталистическом окружении вел. Вернулся в Москву. Где академика немедленно вызвали на Лубянку. И строжайшим образом отругали за то, что Браунштейн дал интервью.

 

- Но я же говорил об СССР, о его миролюбивой политике, о КПСС,  руководящей роли коммунистической партии, жизни советской интеллигенции и советских ученых только хорошее. В соответствии с генеральной линии Партии и Правительства в настоящий момент!

–  Не в том дело, говорили Вы, гражданин академик, об СССР, родной коммунистической партии, дорогом Леониде Ильиче Брежневе, Ленинском Политбюро и его миролюбивой борьбе за мир хорошо или плохо. А в том, что это вообще не вашего ума дело – был жесткий леденящий ответ. 

 

После чего академика Браунштейна отпустили домой. Сообщив на прощание, что больше его в капиталистическую заграницу не пустят. Что  в сравнении с допросами в том же здании во времена Сталина,  делом врачей и похоронами Михоэлса совершенный пустяк. И наказание наложили скорее психологическое, чем настоящее: и раньше ведь, с прихода большевиков в 17ом до разрешения на поездку в Канаду в семидесятые, Александра Евсеевича никуда не пускали".

 

Как, пока не распался Союз, никуда не пускали и всемирно известного биофизика Михаила Владимировича Волькенштейна - добавлю я от себя в качестве посошка. 

 

Такая вот поучительная история. Актуальная не только в почившем в бозе Советском Союзе, и не только в правонаследнице СССР Федерации, но и в любых обществах равноправия, в которых в равноправии имеется  иерархия.