Обнаружение отцом Трембле первого заговора против Кардинала и Короля

 

   

Слева Кардинал Ришелье. Справа - тень Великого Кардинала

 

- Какие секретные новости Вы сообщите сегодня, мой дорогой Жозеф? – спросил Кардинал главу только что созданного им Тайного Ордена, находясь в прекрасном расположении духа.

- Как мы и планировали, против Вас замышляются заговоры – ответил Трембле, покачивая тяжелым крестом, который держал в руках и с которым не расставался даже во время трапез.

- И кто ж заговорщики? Надеюсь не моя благодетельница?

- Королева Мария, хотя и недовольна Вашим как она его называет предательством, держится в стороне от любой оппозиции. Давая понять, что, как только ей что-либо подозрительное станет известно, она немедленно сообщит об этом Его Величеству сыну и Его Высокопреосвещенству Вам.

- Я так и думал и именно на это рассчитывал. Так кто же подумывает о заговоре?

- Герцоги, бароны и графы, за редкими исключениями все.

- И чем же элитарии Франции недовольны?

- Курсом на ущемление их прав во имя укрепления королевской власти над ними.

- Недовольство, определенное страхом, что тучи сгущаются, понятно и неизбежно. Недовольство нашими конкретными действиями намного опаснее.

- Обнаружено и таковое.

- Недовольство конкретно чем?

- Прежде всего Вашим первым приказом после вступления в должность о снесении вокруг замков оборонительных стен, которые феодалы считают нарушением прав, которые им даровал Господь. И не торопятся выполнять. А также вторым приказом – об учреждении интендантов, собирающих на всей территории Франции налоги королю напрямую, вместо того, чтобы, как было столетиями, налоги собирали с населения оффисье, которые от короля не зависели потому что свои должности покупали у феодалов. Таким образом, из собранного с вассалов сюзерены брали себе причитающуюся им долю, а королю отдавая лишь то, что останется от нее. Следуя впитанному каждым французским младенцем с молоком матери принципу ВАССАЛ МОЕГО ВАССАЛА НЕ МОЙ ВАССАЛ. Который Вы, ваше высокопреосвещенство, не признаете.

- Всё идет по нашему с Вами замыслу! Согласно которому слово феодал во Франции должно перестать звучать горделиво. В какой степени опеределенны программы у заговорщиков?

 - Насколько разведано, планы эти пока в самой неопределенной начальной фазе.

- И у кого же они созрели до степени высказывания вслух?

- Идею устранения Вас высказал маршал Орнан в разговоре с незаконнорожденными братьями короля вандомскими принцами.

- В их мыслях устранение только меня одного?

– А также (добавил шепотом маршал, оглядевшись, чтобы убедиться, что кроме его и принцев Вандомов рядом никого нет) и Короля. С заменой на троне Франции Его Величества Людовика его Единственным Братом. Который находится под контролем католической матери и о лишении феодалов их привилегий обещает не помышлять.   

- Прекрасно, Жозеф. Вы эффективно работаете. Изложите полученные вашими агентами сведения на бумаге. С просьбой о предоставлении полномочий. После того, как я представлю Ваше донесение королю, он наложит на него резолюцию  о создании штата тайной полиции, приравненной к гвардии. Которая существует во всех европейских монархиях от Испании и Англии до Священной Римской Империи. Системы тайного сыска нет только в одной лишь Франции, из-за наивной веры Генриха Наваррского в собственную неуязвимость. За которую и поплатился смертью от удара кинжалом какого-то дурака.

- Доклад будет представлен Вам до полудня, Ваше Высокопреосвещенство.

- Отлично. Непременно включите в текст пожелание, что для эффективной работы секретной службы необходимо, чтобы в каждом графстве и герцогстве были вооруженные люди для выполнения приказаний, сопротивление которым приравненивается к измене.

- Включу в точности так, как Вы пожелали.

- Какие будут вопросы?

- Арестовать заговорщиков?

- Разумеется пока нет. Пусть действуют под нашим контролем, а если потребуется, и с нашим содействием.

- Я так и планировал.

- На сегодня достаточно. Отныне встречи, подобные этой, у нас будут происходить ежедневно в это же время.

Человек в рясе, из под которой высовывался лишь крест, который держали невидимые под облачением руки, раскланялся и удалился, передвигаясь спиной вперед. Оставшись в одиночестве в кабинете, напоминавшим дворцовую залу, кардинал оставался неподвижным на удивление долго. И лишь по менявшемуся выражению задумчивого лица можно было понять, что становящаяся с каждой минутой всё более великой Государственная Персона не статуя, а человек.