Д'Артаньян в Лондоне

  

Слева - крайний слева Дартаньян в французской экранизации трех мушкетеров. В центре - Д'Артаньян в российской экранизации того же романа. Справа - портрет Д'Артаньяна с титульного листа книги «Мемуары господина д’Артаньяна» Гасье́на де Курти́ль де Сандра́, опубликованной в 1700 году и использованной Дюма для создания трилогии «Три мушкетёра»

 

Для того, чтобы продолжить повествование, нам надо перелететь через Ла-Манш и оказаться в Лондоне. Что осуществить для человека того времени, в которое самым быстрым средством передвижения был арабский скакун, в мгновение ока было бы невозможно. Да и спустя четыреста лет, в эру авиалайнеров и автострад, потребовало бы поездки на поезде или на самолете, плюс время, необходимое для перемещения из центра Парижа в центр Лондона. Которое даже в том случае, если Вы Президент Франции, для кортежа которого пробки и светофоры не существуют, составляет часы. Но для полета фантазии и перемещения мысли нет пределов для скорости - включая и скорость света. Поэтому перелёт из Лувра в Букингемский Дворец, который мы только что незаметно вместе с Вами, высокочтимый Читатель, осуществили, не составил никакого труда.

В 1625 году (в котором мы с Вами находимся) Букингемский Дворец был не тем Букингемским Дворцом, который приобретён у семьи Бекингемов (они же и Букингемы) Георгом III в 1762 году, а при королеве Виктории сделан резиденцией Королей Англии, над которым развевается королевский штандарт. Это был другой Букингемский дворец (известный под названием Buckingham House), над которым развевался штандарт Вильерса, Первого Герцога Букингема. Который уступал будущему Букингемскому Дворцу – одному из самых фешенебельных в мире наряду с Версалем Луи XIV и Зимним российской королевы Елизаветы  -  в роскоши, но очень немного.

“Внимание внимание. Говорит и показывает Магаршак. Говорит и показывает Магаршак! Мы с Вами оказались в конференц-зале дворца Герцога Бекингема в то самое время, когда Первый Министр еще не коронованного Короля Чарльза ведет переговоры с руководством Парламента о посылке дополнительных войск на помощь Republiek der Zeven Verenigde Provinciën Nederlanden, которую называли по главной из семи протестантских провинций, восставших против владычества Габсбургов, Нидерландами. Компромиссное решение, принятое в тот же день, способствовало завоеванию Голландией независимости после завершения 12-летнего перемирия с католиками и позволило Амстердаму стать эпицентром всемирной торговли довольно скоро."

В вопросе о посылке помощи Нидерландам проблем между Правительством и Парламентом в момент, в который мы оказались в зале переговоров, было две. Первая – финансовые затраты, которые – в том случае, если бы посланное на континент войско было значительным, могли обанкротить казну.  В которую Король во времена Стюартов не имел права собирать деньги с народа в обход Палаты Общин. Вторая – в том случае, если бы Англия послала в Нидерланды значительные войска, страна могла остаться беззащитной перед прямой агрессией испанского короля Филиппа IV. Проблема приблизительно та же, которая вставала перед Гитлером в том случае, если бы в 1940ом году он осуществил вторжение в Англию, оставив в тот момент союзнику-другу ведомому Сталиным CCCР возможность завоевать Европу, на танках за пару недель выйдя на берег Ла-Манша, не встречая сопротивления.

Дискуссировавшие в Букингемском Дворце для взгляда (то есть не для радио, а для телевизионного репортажа – если бы он состоялся) представляли собой забавное зрелище. В то время, как ведущие переговоры от имени Короля Вильерс с помощниками были роскошно одеты в костюмы, жемчугами, бриллиантами и портными расцвеченные всеми цветами радуги, парламентарии (являясь в большинстве пуританами, казнившими через 24 года еще не коронованного в момент, в который мы залетели, короля Чарльза) одели себя в черное, как в униформу. Неброско. Скромнее некуда. Два мира – две системы, как сказали бы коммунисты. Оказавшиеся в данном месте и в данное время за одним и тем же столом.

Внезапно вопреки этикету появляется камердинер Главы Правительства. Который что-то прошептал Герцогу на ухо и передал в руки письмо. Вильерс самым внимательным образом разглядел наглухо запечатывавшую посланное печать. После чего вскрыл конверт. А прочитав написанное знакомым ему почерком Королевы,  поднял брови (изменения выражения лица, для непроницаемых англичан являвшееся признаком потрясения). Сказав камердинеру так тихо, что кроме нас с Вами и гувернера приказа никто не слышал: “приведите гонца. Предварительно обыскав и ни в коем случае не развязывая”.

Продолжил переговоры. Но через восемь минут объявил перерыв и, пройдя анфиладу, появился в зале допросов. В котором два гренадера (пользуясь терминами английского языка четыре века спустя, зеленых берета, в переводе на русский спецназовца) придерживали за связанные на груди руки молодого человека лет около двадцати. Который, если бы его развязали, без сомнения стал бы немедленно драться.

- Назвался Шевалье Артаньяном. По-английски говорить не умеет кроме заученных слов "letter to Bekingem from la reine Anna Аvstriyskaya". С письмом, которое не хотел отдавать, так же как отказался отдать шпагу. Пришлось силой обезоружить и взять. Послание, которое француз утверждает, что послано королевой, Вам доставлено – отчеканил глава личной охраны принца.

Дальнейший разговор происходил по-французски. На языке, который для Бекингема являлся вторым родным. 

- Кто Вы, сударь? 

- Шевалье д’Артаньян, Ваша светлость.

- Откуда у Вас данное мне письмо?

- Оно передано мне женщиной моего сердца. 

- А Вы уверены, что письмо не поддельное и не является провокацией врагов королевы?

- Я доверяю мадам Бонасье, как самому Королю. И как её величеству Королеве, у которой предмет моей беззаветной любви является одевальщицей. Самой близкой к Главному Телу Франции из всех придворных и слуг. 

- И Вы доставили это не зашифрованное письмо королевы, находящееся за пазухой, даже не спрятав хотя бы под стельками сапога? Понимаете ли Вы, что одним этим – если бы Ваше письмо было обнаружено серым кардиналом вашего кардинала – могли отправить королеву как минимум в монастырь, а максимум (как принято поступать с изменившими королю королевами в Англии) на эшафот?

- Об этом я не подумал.

- И совершенно напрасно. Ведь и при моем дворе много неразоблаченных шпионов. Так же как моих шпионов при французском дворе. И можно не сомневаться, что максимум через день об этом вашем визите будет известно шпионам серого кардинала.

- И это мне не успело прийти в голову. Ведь я только скакал и служил. Как можно быстрее. 

- Жаль, что Ваш рассудок не поспевает за Вашей стремительностью, шевалье.

- Осмелюсь сказать, что Ваши прислужники во главе с этим (связанный кивнул на стоявшего в шаге от него начальника стражи, смотревшего не в лицо приведенного, а профессионально: на его руки и ноги) нанесли мне тяжелое оскорбление. Второй раз в жизни украв у меня письмо, которое надо было отдать только в руки того, кому предназначено. За это нанесенное мне, дворянину имеющему двенадцать поколений дворянских предков, бесчестие я вызываю Вашего стражника - вот этого, который пока ухмыляется  - на дуэль. 

Вильерс с интересом взглянул на введенного, внешность которого была одновременно агрессивна и сильно помята, с руками, завязанными крест-накрест, как смирительной рубашкой у душевнобольного, и вежливо приказал:

"Untie this kid".

Что на русский язык 21-го века приблизительно переводится фразой  "Развяжите этого пацана".

Арестованного развязали, не переставая за ним присматривать глядя не на лицо, а на руки и ноги, чтобы при малейшем резком движении повалить ¹.

- В Англии королевским указом дуэли запрещены - четко произнес Герцог. - Поэтому давайте, боевой мальчик, начнем с другого. Начнем с того, что сожжём письмо королевы.

Произнеся это, Бекингем бросил полученное им письмо Анны Австрийской (или как бы написанное королевой, а на самом деле ее врагами - в чем он уверен не был) в камин вместе с конвертом и рассыпанными по полу кусками печати, которые собственноручно собрал. А когда бумаги сгорели а сургуч расплавился по решетке, размельчил пепел.

 - Теперь подождите меня, господил Артаньян – простите, если исказил Ваше имя.

- Д’Артаньян, ваше сиятельство. Шевалье д'Артаньян. 

- Если Вы, бузутёр, будете оголять шпагу чаще, чем даму сердца, как только эдикт короля Франции, запрещающий дуэли и поединки будет подписан, Вы лишитесь частицы Де и станете Артаньяном. Подождите меня, пока я найду двенадцать подаренных королевой подвесков.

Герцог вышел. После чего вернулся с открытой коробкой для драгоценностей, в которой что-то поблескивало.

- Канальи! Из двенадцати безрассудно подаренных мне подвесков ошалевшей от похоти женой Вашего короля, осталось семь. Остальные срезали, украли или взяли на память о нашей встрече. Чему я никогда не препятствовал. Но не тревожьтесь. Вы весь в пыли и в поту. Сейчас вас сопроводят в опочивальню, в которой у Вас будет возможность освежиться и выспаться. А прежде, чем пробудитесь, мои ювелиры сделают недостающие пять подвесок, не отличающихся от подаренных мне. После чего Вам будет дано незаметное сопровождение для безопасности, лучшие кони и самый быстроходный корабль с тем, чтобы Вы оказались в Лувре завтра к закату, успев передать подвески до начала танцев на бале старшин предмету (как Вы его изволили обозначить) Вашего воздыхания. А предмет, имеющий доступ к телу Её Величества - как я почему-то надеюсь, глядя в Вашие пылки очи - Её Королеве. Надеюсь, что вы не жулик и бриллиантов не украдете. На что, сказать по правде, очень похоже. Успехов, молодой человек!

Произнеся эту тираду, герцог одобрительно похлопал молодого французика, едва доходившего ему до плеча, по плечу. Высочайше улыбнуться изволил. И удалился. Возвратясь в зал, в котором проходили переговоры с Парламентом, становясь все более непроницаемым и серьезным при каждом шаге.

 =======================

¹ Через три года, 23 августа 1628 года, охрана Бекингема потеряла бдительность на пару секунд - до этого оказалось достаточно, чтобы герцог был зарезан кинжалом. 

 

 

Герб Великобритании с времен королевы Виктории до наших дней остающийся неизменным. Который украшает штандарт, венчающий Букингемский Дворец

Герб Джорджа Вильерса, 1-го герцога Бекингема, украшавший флаг, который развевался над дворцом Герцога, когда он находился в своей Резиденции

 

Бальный зал Букингемского дворца в 1856 году. Залы Дворца Бекингема 1625 года немногим уступали Бэкингемскому дворцу будущего

 

Герб Объединенных провинций. Девиз: «Concordia res parvae crescunt» — «Согласием малые дела разрастаются»