В конце двадцатого века человечество незаметно для себя пришло к ситуации, когда широта знаний в одном человеке стала казаться невозможной, а эрудиция является чуть ли не синонимом поверхностности. Специалист по доминирующему – и совершенно ошибочному – убеждению должен быть только узким. Сегодня профессионалы живут в ущельях своих предметов, которые они углубляют в течение своей жизни. В действительности же образованный человек должен жить, имея достаточно полное и адекватное понимание окружающего мира. В этой идеальной картине знания, добытые личным опытом, образуют ближайший ландшафт, который плавно переходит в холмы окружающего культурного мира, а они в свою очередь – в далекие, но ясно различимые хребты отдаленных разделов науки и культуры, замыкающиеся общим для всех образованных людей горизонте знаний. Однако в настоящее время общий горизонт потерян и многие фрагменты этой картины индивидуально заполняются мифологическим туманом.

Человек 21 века нужно свободно ориентироваться в множестве знаний и информации. Он должен как бы парить в их пространстве, выбирая в каждом случае оптимальную высоту, меру детализации, скорость перемещения и траекторию. Современная жизнь форсирует неоднократную смену деятельности в течение жизни. Это требует совершенно иной стратегии жизни человека, что является одной из важнейших характеристик общества грядущего века. Надежда заниматься одним и тем же делом всю жизнь становится призрачной. Наличие динамичной ориентации позволит человеку осознанно выстраивать свою траекторию жизни, выбор которой становится настолько же важным, насколько индивидуальные знания и навыки сами по себе. Выбор траектории познания, умение взлететь над проблемой, парить на ней на определенной высоте, как ласточка, обозреть предмет с выбранной высоты, как орел, а затем броситься вниз на нее, так сказать коршуном – чтобы вглядеться в то, что сверху казалось едва различимой деталью, является частью стратегии современной жизни, которой следует обучать в школах ^[1].

Высказанные соображения в полной мере относятся к истории, являющейся не только частью представления об окружающем мире, как любая наука – но и частью коллективного восприятия народом и его представителями самих себя, такими, какими они являются или какими их представляют другие. При изучении истории (как и всякой другой науки) у человека должен быть твердый каркас, взгляд, так сказать, из космоса. В котором при приближении к предметам, при взгляде, так сказать, с облаков, начинают проступать детали. А приземлившись в той или иной точке истории – будь то Грюнвальдская битва или вошестие на престол Павла Первого – быть готовым в любую минуту спланировать на требуемую высоту. И снова взлететь. И где-нибудь приземлиться. И в любом случае, изучая детали, иметь в виду то целое, к которому рассматриваемые детали этого целого относятся.

Целью настоящей работы является попытка построения модели истории – в данном случае русской истории – подобно тому как строится любая другая наука. А именно – сначала формулируются краеугольные принципы, потом основные результаты, потом те, которые на этих результатах базируются, и так далее. При изучении геометрии (Эвклида, Лобачевского, Римана) исходным, наиболее общим уровнем являются постулаты. При изучении арифметики – таблица умножения. В физике – фундаментальные законы природы, в химии – правила валентности, вытекающие из периодической системы, на которых базируется понимание строения химических соединений. Автомобили состоят из деталей, еда – из купленных в магазине компонент. Возможность иерархического подхода, от панорамного взгляда к деталям, от общего к частному (как, впрочем, и наоборот) является особенностью не только точных, но и гуманитарных наук. При обучении чтению начинают с изучения букв алфавита, затем идут слова, составленные из букв, затем – предложения, составленные из слов… При обучении музыке начинают с нотной грамоты и только затем пишут симфонии или играют с листа. Каким же образом можно реконструируя прошлое, сделать его подобным всем прочим наукам и даже искусствам? А вот каким. Из множества фактов надо выделить набор таких, которые имели наиболее долговременные последствия (например, при изучении Российской истории крещение Руси, перенос столицы из Киева во Владимир при Боголюбском, избрание на трон Романовых, Большевистский переворот…). И на их основе попытаться построить наиболее общую историю, составляющую основной костяк, взгляд, так сказать, из космоса или из тридевятых небес. Некоторые из этих краеугольных фактов могут быть выбраны заведомо однозначно, других, дающих одну и ту же картину, может быть несколько. В таком случае не обязательно упоминать их все для построения панорамы, подобно тому, как все дети одного города в итоге обучаются одному и тому же родному языку, хотя в основе этого обучения (деталей которого мы не знаем, ибо оно происходит на уровне подсознания) у отпрысков в разных семьях могут быть разные наборы базисных слов – а столу не обязательно стоять на двадцати ножках. Разумеется, выбор основных фактов может быть неоднозначен и может подвергаться обсуждению и критике. Однако то, что возведение здания истории, как и всякой другой науки, должно осуществляться по принципу ТРАЕКТОРИИ ПОЗНАНИЯ, начиная с конкретных фактов, а затем поднимаясь “все выше и выше” вплоть до получения общей картины – а при изучении истории наоборот, траекторию познания следует начинать с понимания общей, панорамной картины тысячелетия, а затем постепенно “снижаться” в пространстве и/или времени, так что интеллектуальному глазу становятся различимы все больше и больше деталей – представляется абсолютно необходимым. Возможным. И совершенно естественным.

===========================

^[1] Концепция траектории познания была разработана автором настоящей работы совместно с Федором Алексеевичем Богомоловым, профессором Нью Йоркского университета и одним из крупнейших математиков современности.