Выпуск 8 / 2015

Трагедия произошедшая при исполнении оперы "Пиковая Дама" в Кировском театре в 1937 году

Президент России вырос среди шпаны. От шпаны и дворовых хулиганов если и отличаясь, то в остервенелую сторону. «Вот бегает дворовый мальчик» - сказал бы о будущем Президенте России Пушкин, если бы Александру Сергеевичу повезло – или не повезло - с пацаном Путиным повстречался. Ну а закон шпаны, как и дворовой банды общеизвестен. Жить по понятиям. Где можешь – бить, а кого не можешь – пугать. И контролировать через силу и страх. В Советском Союзе, в котором наводящих страх бандитов, хулиганов и банд было превеликое множество, была только одна – могущественная и даже бери выше: всемогущественная – организация, которая наводила страх, являясь частью Государственного Механизма: Комитет Госбезопасности. Который после сметри Сталина перестал быть пытошной и убивающей мясорубкой, а управлял страной под неусыпным контролем Партии, страхом и наведением страха. Как в воровских и бандитских бандах, которых при Сталине называли «социально близкими» не случайно. Едва получив паспорт (который в Советском Союзе во времена Брежнева и Андропова выдавали по достижению 16и лет), Путин направляется в КГБ. Чтобы продолжить работу в организации, работа в которой соответствует устройству его души. И принципам, которые во дворе до конца жизни усвоил.

Федерация Путина превращена в пьесу, которой манипулирует П резидент. В театр, в которой автором пьесы и постановщиком является Глава Государства. Все остальные граждане – либо персонажи, которым поручено играть роли, либо зрители, которым дозволяется сидеть молча (большинство населения), аплодировать (организуемые властью митинги в поддержку самой себя, сцена Государственной Думы с якобы “оппозицией”, прокуратура, которая обвиняет, кого прикажут, суды, которые принимают решения продиктованные Постановщиком и его Вертикалью, а также многочисленные телевизионные политические литургии), и даже улюлюкать позволено (митинги оппозиции, Валерия Новодворская, телеканал Дождь и радиостанция ЭХО). Стирая различие между зрительным залом и сценой, персонажем и человеком.